Равнение на Петербург

Санкт-Петербург, второе марта, поздний вечер. Невский проспект погружен в сонную, тусклую морось. Завтра эту пасмурную пелену разорвут алые искры шипящих фальшфейеров, но мы об этом еще не знаем. Моя знакомая любезно согласилась провести для меня небольшую экскурсию по Северной столице. "Я люблю этот город. Он мне родной", - писал когда-то Борис Савинков по другому, конечно, поводу. Но я все равно вспоминаю его слова и проговариваю их про себя. Получается вполне уместно.

Много, впрочем, вещей неожиданных. К примеру - можно зайти в одну из лучших кофеен и в ожидании чашки кофе спокойно развернуть оппозиционную газету, посвященную "Маршу несогласных". Ни один посетитель не посмотрит в твою сторону косо, и у официантки от такой картины не задребезжит возмущенно поднос. Люди здесь спокойны и исполнены чувства собственного достоинства.

В Москве все иначе. "Покорители столицы" в массе своей агрессивны и алчны, они желают "вырваться из убожества" и готовы прославлять и ревностно охранять существующее убожество именно за то, что оно создает иллюзию возможности "вырваться": твердая, стабильная поверхность, дно, от которого можно оттолкнуться. Обитатели Москвы постоянно штурмуют тот "социальный лифт", на образе которого, к примеру, построила всю свою идеологию "Молодая Гвардия Единой России". Пихайся локтями, вгрызайся в щеки и плечи конкурентов, добеги до трона первым, упади в барские ноги. "Я, господин! Я, я, я! Всех врагов твоих задушу, в голом виде для тебя станцую, а хочешь – в перьях вываляюсь и презерватив натяну на голову, если это позволит лучше продемонстрировать твое величие и милосердие! Только признай меня достойным, только возвысь меня над этим быдлом!" К счастью, простые москвичи уже начинают потихоньку избавляться от этой челобитной одури.

Петербуржцы же никуда не торопятся, они вполне самодостаточны. На строгий, холодный и прекрасный город невозможно натянуть шутовские лохмотья. Унижений Петербург не прощает и любое "убожество", которое попытаются в него занести – архитектурное, культурное, политическое - будет просто отторгнуто. Сначала вежливо. Потом...

Но "потом" наступит завтра. А сейчас мы доходим до здания Генштаба. "Вот это наша историческая гордость", - говорит мне моя спутница, и ведет меня под знаменитую арку. "А вот это то, что чем нам предлагает гордиться Валентина Матвиенко". Внутренние своды арки покрыты рваными бетонными проплешинами, штукатурка осыпается, где-то прорехи небрежно замазывают, а где-то и так сойдет. Это еще довольно щадящий вариант, равнодушие властей здесь оборачивается безусловным благом. Арку могли бы просто разобрать на кирпичи, а на ее месте возвести новодел, яркий, бессмысленный и пустой, как пластиковая деталь из конструктора "Lego". Называется эта операция "тщательной реконструкцией" и через нее прошли уже очень многие петербуржские здания. Говорить о "Газпром-cити", "Морском фасаде" и прочих многомиллионных проектах, на которые обязано раскошелиться обычное население города, девушка, кажется, просто брезгует.

Через час, уже один, я интереса ради решаю заглянуть на площадку перед БКЗ "Октябрьский", место встречи участников "Марша несогласных". На асфальтированном пятачке возле "Октябрьского" предусмотрительно нахохлились пачки желтых заградительных барьеров...

Пачки расщепляются, барьеры выстраиваются в строгие геометрические линии, перекрывающие подходы к серому прямоугольнику концертного зала и вдруг с оглушительным лязгом валятся на тротуар. Мегафонный лай: "Это собрание несанкционированно". Третье марта. Полдень. Вокруг – плотная толпа. Пестрят флаги. Бушует месиво случайных реплик, характерных для всякого многолюдья.

"Вы видели – перед "Октябрьским" стояли женщины с плакатами? Говорят, они пришли еще ночью, до того, как выставили ограждения".

"Лимонов арестован. Шли две колонны от офиса "Яблока", первую ОМОН рассеял, схватили Лимонова, но вторая колонна вроде бы сейчас прорывается сюда".

"С кем воюете, сынки? Кого охраняете?"

И снова мегафон. "Разойтись... Несанкционированное... Уголовная ответственность".

"Позор!" - ревут в ответ сотни голосов.

Падают барьеры. В образовавшиеся прорехи немедленно устремляются людские потоки. Марш выходит на Лиговский проспект.

"Нам нужна Другая Россия! Матвиенко, уходи!" - кулаки протестующих врезаются в небо, и сам воздух становится чистым электричеством. Омоновцы жмутся к тротуарам. Их слишком мало, они уже ничего не могут сделать.

Подход к Площади восстания перекрыт. Несколько бронированных автозаков стоят встык, перегораживая путь. Ощерившиеся решетками двери фургонов открываются, оттуда начинают торопливо вылезать "правоохранители"». Хватают всех, в первую очередь активистов с нацбольской символикой. Точнее, пытаются хватать. Марш вступает в бой за лимоновцев. Их вырывают у ОМОНа и выталкивают назад, глубже в толпу. Дюжий "страж порядка", озверев от таких неожиданностей, наносит несколько ударов девушке с флагом НБП. После этой показательной сцены народ просто берет фургоны штурмом. Люди просачиваются в зазоры между машин, а под конец идут по их капотам. Водители в кабинах всем своим видом показывают, что на них напала неожиданная дремота.

На Площади восстания – стихийный митинг. Выступают Гарри Каспаров, Михаил Касьянов, Сергей Гуляев. Возникает предположение, что на этом все и кончится. Касьянов даже покидает "Марш". Пути к Смольному перекрыты грузовиками с песком и странными тупорылыми "броневиками суверенной демократии", скопированными с американских "хаммеров". По той же причине невозможно было пройти маршем к отделению милиции, в котором находился арестованный Эдуард Лимонов. Вдруг откуда-то справа раздаются крики "Ура!". Активисты НБП и АКМ прорвали милицейский кордон, перекрывающий выход на Невский проспект. Тут-то стало ясно, что все только начинается.

Марш двигается в сторону Невского. Начинается "битва за флаги" - "правоохранители" атакуют политических активистов, хватают древки знамен, тычут полотнищами в петербуржскую слякоть. Число задержанных достигает более сотни. Некоторые флаги удается отстоять. Грязные, истерзанные знамена развиваются над толпой как символ победы. За мной несется мясистый опричник, ловит край флага, наматывает его на руку. Перехватив древко, я бросаю его в омоновца, и пока тот барахтается в синей материи, успеваю врезаться в толпу.

Невский проспект перекрыт. Численность "Марша" – уже более трех тысяч. Из окон на нас недоуменно глазеют испуганные горожане. Когда крики "Это наш город!", "Матвиенко в Шепетовку", "Нет строительству "Газпром-сити!" достигают их ушей, испуг сменяется решимостью. Люди выходят из домов и присоединяются к шествию. Подлинный масштаб этого события я смог оценить только на Аничковом мосту, когда послушно повернул голову на чей-то крик "Посмотрите назад!". Невский заполнен людьми. Еще пять минут назад безмятежно гуляющие по тротуарам и не помышлявшие ни о каком "Марше несогласных", они скандировали протестные лозунги и шли единой колонной – пенсионеры, подростки, зрелые и состоятельные люди, родители с детьми. Сколько же их? Пять тысяч? Семь?

"Нам нужна другая Россия!", "Россия без Путина!", "Ре-во-лю-ция". Журналисты забираются на крыши троллейбусов, по-другому зафиксировать количество марширующих уже невозможно. ОМОН пытается рассекать толпу и подрезает отставших. Несмотря на жестокость (задерживали и избивали женщин и стариков), получается все равно не очень.

Подход к "Гостиному двору". Самый жесткий кордон – несколько машин, двойное оцепление. Верхний ярус "Гостиного" до отказа забит любопытствующими. По рядам начинает стелиться едкий дым, то ли газ, то ли просто плотная завеса. Подняв на всякий случай воротник свитера, я цепляюсь локтями с тремя оказавшимися рядом ребятами. Кордон прорван. "Товарищ полковник. Это бесполезно, здесь тысячи людей", - увещевает какой-то интеллигентный пенсионер надменного погононосца, командующего оцеплением. Погононосец устало хмурится.

Ряды автобусов: милиционеров нагнали со всех близлежащих областей. И вдруг еще одна неожиданность. Молодой парень в сером камуфляже показывает нам через стекло два пальца – Victory, знак победы. "Марш" салютует в ответ.

Думская и Михайловская улицы перекрыты. Возле канала Грибоедова – несколько огромных фургонов и непробиваемая, тройная шеренга ОМОНа. Но дальше идти уже и не обязательно. Митинг начинается на ступенях бывшей Городской думы. Мегафон передается лидеру ОГФ Гарри Каспарову. "Сегодня мы одержали самую великую победу! Это победа над собственным страхом. Мы доказали власти, что мы - граждане!". "Это наш город!", - скандирует митинг. Со стороны "Гостиного двора" в толпу въезжает насколько автозаков, выстраивается еще одно оцепление. Кажется, у кого-то в Смольном, лопнуло терпение. Во время выступления Сергея Гуляева, прекрасно экипированные правоохранители в надраенных шлемах сминают "Марш" и захватывают ступени Думы. Начинается то, что сложно назвать и побоищем. Народ отбивает активистов, повисает на правоохранителях, хватает их за дубинки, срывает с них погоны, над толпой начинает летать скинутый с кого-то шлем. Стоящие внизу петербуржцы тыкают в оккупировавших думское крыльцо "космонавтов" древками флагов. Гуляева стаскивают с подоконника, он падает с двухметровой высоты, омоновец начинает душить его дубинкой. "Фашисты, фашисты!" - кричит какая-то женщина, и площадь немедленно подхватывает: "Фа-ши-сты!". Лидера АКМ Сергея Удальцова спихивают в толпу. В общей неразберихе попадает по голове и оператору ОРТ, он возмущенно кроет нападавшего "космонавта" нецензурной бранью. Тот матерится в ответ, опускает дубинку, сплевывает, бессильно облокачивается на перила. Задержания прекращаются: как только омоновец пытается кого-то схватить, его самого немедленно хватает пятеро стоящих рядом людей – обычных людей, беспартийных, неполитизированных, хозяев над своими слугами. "Само рассосется", - решает, в конце концов, власть. Но митинг не расходится еще минут двадцать.

"Нет строительству "Газпром-сити!", "Прекратите грабить народ!, "Матвиенко, уходи".

Это наш город. Уже без всяких кавычек.

На пути с "Марша" я встречаю колоритного, бородатого мужчину, участника группы "НОМ" Михаила Миллера. Он тоже был с нами. Он тоже протестовал против безумных затей своего однофамильца.

"Победили Мюллера, победим и Миллера!", "Нет строительству "Газпром-сити!".

Позже, в гостиничном номере, включаю телевизор. Господин Тюльпанов с сальным, десятилетней давности зачесом провинциального братка и глазами застенчивого педофила обнимается с Валентиной Матвиенко и агитирует за партию "Единая Россия". Сегодня оба этих персонажа, должно быть, пережили множество удивительных и волшебных минут.

Перед отъездом решаю купить в дорогу какую-нибудь книжку. Захожу в круглосуточный книжный супермаркет "Буквоед". В самой его глубине изучаю полку с брошюрами кремлевского издательства "Европа". Какая сладостная встреча – "Антиреволюционер" авторства Виталия Иванова, того самого "эффективного аналитика", призывающего "прижечь оппозицию, как гнойник". Книги кажутся слипнувшимися от невостребованности, на их дешевых корешках – налет мрачноватой пыли.

Мой поезд – через полтора часа.

Апрель. Москва. "Марш несогласных". Равнение – на Петербург.

Станислав Яковлев

Вы можете оставить свои комментарии здесь