Завтра будет два месяца как опубликована моя статья "Политическая проституция сменила пол". Она, тем не менее, продолжает будоражить умы сограждан. Тем самым опровергнут постулат, что газетная статья живет один день. На счет умов я все-таки загнул. Будоражится только один ум. Зато какой! Депутатский. Сегодня Общественная коллегия по жалобам на прессу провела заседание по жалобе вице-спикера Госдумы Сергея Железняка.
Пафос его жалобы — защитить достоинство трех женщин-депутатов. По его мнения термин "политическая проститутка" оскорбителен для женщин-депутатов. Себя Железняк позиционировал не как вице-спикер Госдумы, а как рыцарь, вставший на защиту слабых женщин. Правда, жалобу написал не на "рыцарском" бланке, а на депутатском.
В конце концов, бланк не принципиален. И среди депутатов совершенно неожиданно могут встретиться рыцари. Правда, с другой планеты.
Вердикт по жалобе общественная коллегия вынесет в срок до трех недель. По моим ощущениям это дело для Железняка абсолютно проигрышное. Две лингвистические экспертизы не нашли в статье ничего оскорбительного для женщин-депутатов. В экспертизе говорились про какие-то архетипы и типические черты. А я всего лишь написал про политических проституток.
Мэтр российской журналистики Генрих Боровик был заявлен Железняком как представитель его группы поддержки. Когда ему дали слово, Генрих Боровик заявил следующее: "Это словосочетание употребляется в политическом смысле, журналистов обвинять не в чем. А то, что дамы обиделись, — их дело".
Мне вообще непонятно было поначалу, с какого такого бодуна Железняк заделался в страстного защитника депутатов. Его аргумент, что они сами за себя постоять не могут, не катит абсолютно. Это Яровая у нас беззащитная женщина? Она троих Железняков закатает в асфальт, если партия скажет: "Надо".
Ответ мне подсказали в кулуарах после окончания заседания общественной коллегии. Ответ был примерно такой. Железняк, как профессиональный пиарщик, не мог не использовать возможность лишний раз засветиться в топе новостей. Что в итоге и произошло. Но от этого обстоятельства политическая проституция не перестает быть политической проституцией.
! Орфография и стилистика автора сохранены
