Тридцать пять лет назад в Ленинграде два молодых демократических активиста подводили, как им казалось, европейский итог 1989-го. Значит, в Польше победила "Солидарность", в ГДР сбросили Хонеккера и сломали Берлинскую стену, в Болгарии сняли Живкова, в Венгрии коммунисты власть сдают, в Чехословакии их прогнали. И ведь год ещё не кончился! Вот только Румыния… "Ну, Чаушеску-то будет править до конца жизни". Так и случилось. Почти до конца жизни Николае Чаушеску оставался коммунистическим диктатором. Но этот конец наступил через две недели после того разговора.
Румынская антикоммунистическая революция стала аккордом Осени народов. Далеко не бархатным. Миру пришлось вспомнить, как вообще-то поступает диктатура, припёртая к стене. Не обязательно восточноазиатская — восточноевропейская тоже вполне на это способна. Дихотомия "Варшава — Пекин" вовсе не на географии основана. Румыния доказала: исход решается не доброй волей верхов (которой обычно просто нет), а решимостью низов.
В декабре 1989 года румыны твёрдо решили вернуть себе свою страну. И приняли ту форму борьбы, какую навязала им власть. 16-е — начало восстания, 22-е — свержение режима, 25-е — казнь диктатора. "Пусть поднимет снова тяжкий меч кровавый мрачный дух возмездья над твоим врагом, и над чёрной гидрой, страшной и стоглавой, клич твоей победы прогремит как гром" (Михай Эминеску).
Петру Гроза
Коммунистический режим правил Румынией четыре с половиной десятилетия. Румынская компартия (РКП) пришла к власти фактически с августа 1944-го. Правительство возглавил тесно связанный с коммунистами поэт Петру Гроза. Немедленно началось сопротивление. Центральной фигурой антикоммунистической оппозиции выступал король Михай I. "Королевская забастовка" — отказ визировать правительственные распоряжения — сильно осложняла функционирование кабинету Грозы.
Румынский монархизм был не чета российскому. Задорная боевая сила, дух индивидуалистической вольницы. Яркий старт дала бухарестская демонстрация 8 ноября 1945-го. Именины короля. Десятки тысяч румын идут к королевскому дворцу. Их встречают коммунистические "титушки" с кувалдами и утюгами. Монархисты не стушевались — сами взялись за оружие пролетариата. Началось побоище, в котором обе стороны скандировали: "Да здравствует король!"
Румынские монархисты
Рассеять демонстрантов удалось только огнестрелом. Спецподразделение МВД не справилось. Пришлось подтягивать регулярную армейскую дивизию. "Немногие народы готовы идти под расстрел, чтобы поздравить своего короля", — заметила принцесса Иляна, старшая сестра Михая Румынского.
Демонстрация в Бухаресте 8 ноября 1945 г.
В тот день погибли одиннадцать человек. Половина из них — нападавшие. Румыны не любят быть невинными жертвами.
На первом этапе режима опору РКП обеспечивали советские войска. Это был решающий фактор. Без сталинской оккупации румынским коммунистам не светило ничего. В народе РКП воспринималась как уголовная группировка нацпредателей и отторгалась напрочь. Но срабатывал универсальный принцип шпаны: "кто против нас с Васей?" (в данном случае — с Осей).
Король Румынии Михай I
Советское военное присутствие сломило "короля-комсомольца". В 1947 году Михай был отречён и изгнан, несмотря на сталинский орден "Победа". Вся полнота власти в Румынской Народной Республике (РНР) перешла к ЦК РКП. Но румыны не склонны к покорности. Даже в правящей компартии не сразу определился единоличный диктатор. Несколько лет рулила четвёрка: генсек и министр коммуникаций Георге Георгиу-Деж, министр внутренних дел Теохари Джорджеску, министр финансов Василе Лука, министр иностранных дел Анна Паукер.
Георге Георгиу-Деж
Единые в идеологии и жестокости, личностно они различались. Хмурый догматик Георгиу-Деж. Циничный аферист-коррупционер Джорджеску. Человек-компьютер Лука. Наиболее государственным мышлением обладала, пожалуй, "кровавая Анна". Именно её Сталин предпочёл бы видеть первым лицом Румынии. Но сама она смотрела реалистично: "Женщина, еврейка и умная — это слишком. Партия такого не примет". Сталину пришлось согласиться — правда, перебор. В результате с 1952-го "румынским Сталиным" стал Георгиу-Деж. Совместивший партийное руководство с правительственным.
Коммунистическая ГБ под названием Секуритате к тому времени орудовала уже почти пятилетку. Её основатель Георге Пинтилие — выходец из Приднестровья по имени Тимофей, фамилии Бондаренко, прозвищу Пантюша и кличке Ануша — лично забил ломом генсека Штефана Фориша. Георгиу-Деж был избавлен от предшественника-конкурента.
Символика Секуритате
За первые пятнадцать лет секуристы поставили к стенке, отправили на виселицу, загнали в тюрьмы и лагеря 400 тысяч румын. Массовые репрессии курировали министр Джорджеску и его заместитель Марин Жьяну. Жуткую память оставили о себе подручные Пантюши Георге Крэчун, Михай Патричу, Николае Дойкару — каратели-костоломы, коменданты тюрем, начальники лагерей. От гэбистов старалась не отставать милиция, создававшая второй эшелон зачисток. Первый начальник милиции РНР Павел Кристеску заранее урегулировал отношения с вышестоящим начальством — снабдил Пантюшу вагоном его любимых сигарет.
К политическим убийствам привлекалась милицейская спецбригада Fluger ("Молния"). Командовал легендарный Эуджен Алимэнеску — "румынский Жеглов", прообраз комиссара Миклована. Подлинные асы угрозыска не стеснялись расстреливать политзеков в тюрьмах "при попытке к бегству". Сам Алимэнеску обломался, когда повязал на ограблении с убийством и пристрелил на месте двух советских офицеров. Зверскую прессовку и ломку в тюрьмах осуществлял ссученный садист-"активист" Эуджен Цуркану, перешедший из фашизма в коммунизм (нередкая, кстати, эволюция тех времён). На зигзаге партийной линии, при "восстановлении соцзаконности", этого монстра расстреляли за беспредел.
Бурно начинал румынский коммунизм. Вот уж правда, как "молодость мира". Но очень уж по-взрослому. Проходили десятилетия — память оставалась свежа. "Больной одинокий старик. Очень жалкий. Я таких не бью", — презрительно отозвался писатель-диссидент, бывший политзек Марчел Петришор. Заглянувший в грязную конуру, где доживал свой век под судом отставной палач Крэчун.
Судьба Фориша, позволявшего себе дискутировать с Георгиу-Дежем, вразумила "шибко грамотных" в верхушке РКП. Но нет правил без исключений. Следующим стал министр юстиции Лукрециу Пэтрэшкану, претендовавший на роль политического стратега. Допросами и пытками недавнего партийного идеолога заведовал министр госбезопасности Александру Дрэгич. Он же по отмашке генсека отдал приказ расстрелять Пэтрэшкану. В 1954 году — демонстрируя хрущёвскому Кремлю неприятие советской десталинизации.
Вызов генсеку бросала и Анна Паукер. ("Только женщины сохранили мужество", — говаривал эсэсовец из фильма "Переход".) Она пыталась хоть как-то притормозить Пантюшу, замедлить каток коллективизации, поддерживать крестьян повышением закупочных цен, а евреев — правом эмигрировать в Израиль, подальше от "борьбы с космополитизмом". Арестовали Паукер за две недели до смерти Сталина.
Анна Паукер
Избить на допросах успели, но только до полусмерти — пришлось отпустить живую. Тогда Георгиу-Деж стал обвинять Паукер в догматичном сталинизме. Но в тюрьму уже не сажал. Хуже пришлось Василе Луке: он умер, отбывая пожизненное уже в 1963-м.
Таковы были нравы в РКП и РНР. В общем-то, обычные для любого сталинизма. Но не каждый коммунист примет такое. Многих членов РКП не устраивало боярское самовластие Георгиу-Дежа и его личной клики — Киву Стойки, Иона Маурера, Константина Пырвулеску, Георге Апостола, Мирона Константинеску, Иосифа Кишиневского. Возмущали зверства Пантюши и прогибание перед Москвой. Ведь до того дошло, что в 1948-м РКП переименовали в рабочую партию — старшие товарищи из ВКП(б) посчитали, что румынские вассалы ещё не доросли до права называть свою организацию коммунистической.
Поэтому не стоит удивляться, что из примерно 50 тысяч румынских антикоммунистических партизан тысячи две-три были коммунистами. А ещё тысяч пять принадлежали к Фронту земледельцев — прокоммунистической партии Петру Грозы.
Антикоммунистическое повстанчество в Румынии продолжалось с середины 1940-х по начало 1960-х. Значительное большинство — почти две трети бойцов — являлись аполитичными прежде крестьянами. За оружие они взялись против коллективизаторского произвола и государственного атеизма. Каждый десятый происходил из рабочих. Буржуев с помещиками было немногим более пяти процентов. Королевских чиновников, офицеров и священников набиралось приблизительно столько же. Словом, статистически движение имело выраженное рабоче-крестьянское лицо. Точнее, крестьянско-рабочее.
Антикоммунистический партизанский отряд "Стражи Децибала", 1949 год
Самой влиятельной в повстанчестве партией были национал-цэрэнисты — сельские консерваторы. Но их поддерживали лишь десять процентов партизан. Буржуазных национал-либералов — всего два процента. Коммунистов, как сказано выше, и то было побольше, а леваков из Фронта земледельцев сельской бедноты — ещё больше. Румынские фашисты-легионеры из "Железной гвардии", наследники православно-националистического мистицизма Корнелиу Кодряну, составляли девять процентов повстанцев (меньше, чем коммунисты с "попутчиками").
Более половины повстанцев являлись беспартийными. Но почти все — вплоть до партизан-коммунистов — приносили присягу "королю Михаю и свободному правительству". Дабы иметь объединяющее знамя борьбы.
Иное дело — командиры отрядов. Тут социальные статусы и партийные ориентации выглядят по-другому. Иоан Карлаонц — генерал королевской армии, Георге Ареснеску, Ион Уцэ, Виктор Лупша — полковники, Николае Дабижа — майор, Тома Арнэуцою — лейтенант. Агроном Ион Гаврилэ Огорану, адвокат Спиру Блэнару, полицейский Гогу Пую, крестьянин Николае Чолаку — легионеры. Теодор Шушман и Иосиф Капотэ — землевладельцы-агробизнесмены, сторонники национал-цэрэнизма. Студент-медик Раду Чучану — национал-либерал. Крестьянин-лесовик Гаврил Ватаманюк — жандармский унтер.
Каждый из этих людей, да и каждый из рядовых партизан, мог бы считать себя символом румынской антикоммунистической борьбы. Но все они по-джентльменски уступили место даме. Элизабета Ризя, православная крестьянка-монархистка из отряда полковника Арсенеску. "Бог помог мне молчать", — вспоминала она пыточный допрос в Секуритате. Смертный приговор с заменой на долгие годы тюрьмы.
Элизабета Ризя
Повстанческая идеология держалась на трёх китах: патриотизм, демократия, христианство. "Братья-румыны, братья-христиане — сопротивляйтесь! За родину, веру, свободу! Отринем коммунистическое царство антихриста!" — призывали листовки партизан. Феноменальной твёрдостью отличались легионеры. "Встать! — орал Крэчун "железногвардейцу", всмерть избитому на допросе. — Тебя как Кодряну учил?!" И человек поднимался… Это, кстати, к вопросу о правомерности казни Чаушеску, участвовавшего в репрессиях.
Хижины пастухов в горах Фэгэраш были убежищами партизан
Партизаны не могли одолеть государственную машину, подпираемую СССР. Война румынских повстанцев была типичным полем чести — без шансов на практический успех, но хранившим достоинство нации. Секуритате постепенно душила сопротивление. Арсенеску воевал до 1961-го и был расстрелян в 1962-м. Лишь тогда закончилась вооружённая борьба в Румынии. Лихой студент Чучану выстоял под всеми пытками и даже отбивался от зверюги Цуркану. Суровый легионер Чолаку пришёл сдаваться в таком первобытном образе, что одним своим видом перепугал секуристов.
Дольше всех уходил от преследования Огорану, объявивший зону действия своей Карпатской армии сопротивления свободной территорией Румынии. Бойцы Огорану старались не трогать солдат регулярной армии — это же подневольные дети народа. Но коммунистическим функционерам и карателям-секуристам пощады не давали. Когда секуристы с превеликим трудом оккупировали свободную территорию, Огорану скрылся у подруги-крестьянки Аны Сэбэдуш. Жили они душа в душу, подрабатывали крестьянским трудом у деревенских соседей. Засветился Огорану, когда решил повидаться с матерью. Так он и попал в руки Секуритате — 29 июля 1976 года. Последний партизан Европы.
Ион Гаврилэ Огорану
Элизабету Ризю амнистировали в 1964 году. "При Николае Чаушеску я смогла вернуться домой", — вспоминала она через много лет. Строго говоря, в день, когда её выпустили, ещё правил Георгиу-Деж. Но реально государственными делами заведовал уже другой.
Продолжение следует
